13 декабря 2024 года в Симферополе состоялась седьмая по счёту научно-практическая конференция «Дж.Р.Р. Толкин: жизнь, наследие, наследники», на которой я представил доклад «Эльфы: Смерть и Бессмертие». Обычно я выступал с довольно нейтральными темами – «Толкин и Первая мировая война», «Лингвистические аспекты творчества Толкина» и т.д., но потом решил несколько заострить проблематику.
Два года назад я поделился своими соображениями относительно «религиозных» мотивов в творчестве великого английского писателя. На сайте это последняя из опубликованных статей и она носит уже обобщающий характер. Разумеется, мои тезисы вызвали возражения, но тогда эти возражения высказывались вслух, а потому я смог спокойно ответить на них и даже подискутировать с одним из участников на предмет религии и храмов в мире Средиземья.
На этот раз тема была радикальная – Смерть и Бессмертие, да ещё и у Эльфов! И тут спокойно подискутировать не удалось, потому что вопросы и замечания посыпались в чат, их было достаточно много и все они касались разных аспектов доклада, а поскольку доклад отражал междисциплинарный подход к проблеме, то каждое замечание порождало отдельную тему, на предмет которой можно было дискутировать долго.
Но тут, признаюсь, есть и моя вина – я немного переборщил, решив рассмотреть проблему на междисциплинарном уровне, да ещё и со сплошной выборкой контекстов. Это меня и подвело. Междисциплинарные исследования довольно сложны и требуют серьёзной подготовки. Я не раз сталкивался с тем, что при восприятии таких работ каждый видит только своё, напоминая Толкиновских Айнуров, и критикует использование данных смежных наук.
В случае же с Эльфами и Бесмертием можно добавить личный характер данной темы и традиционную нелюбовь поклонников Толкина к критике своего кумира, не говоря уже о рассмотрении его творчества в философско-литературном, а не религиозно-визионерском ключе.
Я сгруппировал все возражения и вопросы по степени убывания «толкинутости», а в центре поставил историко-этимологический аспект, как наиболее приближенный к теме. И вот что у меня получилось.
Об Эльфах и терминах
Честно сказать, я немного побаивался, учитывая печальный опыт общения с толкинистами, отражённый в публикациях «Толкин против толкинистов» аж в двух частях. И опасения мои отчасти подтвердились.
«Первая ласточка» прилетела незамедлительно: конференция не успела начаться, а в чате уже появилось сообщение от некоего «Noldo» следующего содержания: Толкин ‒ это ещё и квенья как достояние финно-угорского мира и идея эльфов как модель для сборки нас в будущем, источник этногенеза (сейчас в России по данным переписи 12 тыс. эльфов).
Как говорится, всё в этой песне прекрасно! Но ещё прекраснее возражение, которое адресовал мне по ходу моего доклада некий «Гость»: Третье глобальное возражение к докладу: eldar ‒ не общее обозначение эльфов, это обозначение конкретной разновидности эльфов. Поэтому переносить вычитываемые смыслы в слове эльдар на эльфов в целом ‒ притянуто. Такое повышенное внимание к терминологической точности ошеломляет, если бы не одно НО. Вернее, целых три.
Во-первых, у Толкина однозначно сказано: «Elda and Eldo. The original distinction between these forms as meaning “one of the Star-folk, or Elves in general”, and one of the “Marchers”, became obscured by the close approach of the forms. The form Eldo went out of use, and Elda remained the chief word for “Elf” in Quenya» [QE: 374] – «Эльда и Эльдо. Изначальная разница в значениях – “Один из Звёздного Народа, или Эльф вообще” и один из “Участников Похода” – исчезла по причине формального сходства. Форма Эльдо вышла из употребления, а Эльда стала главным обозначением Эльфов в Квенья». Но даже без привлечения рукописей из «Истории Средиземья» известно, что Эльдарами Бог-Охотник Ороме, нашедший Старших Детей Илуватара у озера Куйвиэнен, назвал всех Эльфов, о чём говорится в классической версии «Сильмариллиона» [Silm: 317]. В этом же значении Толкин использовал слово в своих письмах:
Eldalie (or Elves), Eldarin (Elvish) Хью Брогану 7 апреля 1948 года [Letters, № 114], Eldar (Elves), Eldarin (Elvish) Наоми Митчисон 25 апреля 1954 года [Letters, №144], специально отмечая в письме Роне Бэр 14 октября 1958 года, что «difficult to distinguish “star” and “elf”, since they are derivatives of the same basic element EL “star”» [Letters, №211] – «трудно отделить значение “звезда” от значения “эльф”». Иногда, правда, он возвращается к специальному значению “High-Elves”, например, в письме тому же Хью Брогану 18 сентября 1954 года [Letters, №151], но это не отменяет общего значения, что хорошо видно по этимологической заметке в работе «Quendi and Eldar», а также по более ранней работе «The Etymologies», где форма из Квенья Elda представляет собой соединение трёх разных корней:
ELED- “Star-folk”; ELED- “go, depart, leave”; и EDE(L)- “precede, come forward”: *edela “firstborn, eldest” [Etym: 356]. Первый корень отсылает нас к всеобщему названию, данному Ороме (Elves in general), второе – это позднее, более узкое значение Eldo (one of the “Marchers”), а третье – также всеобщее название, отсылающее нас к определениям «Перворождённые» (Firstborn) [Silm: 7] и «Старшие Дети Илуватара» (the Elder Children of Ilúvatar) [Silm: 46].
Во-вторых, «Гость» вообще не в курсе, что слово может быть многозначным, что значения слов могут меняться и что «эльфийские» языки Толкина тоже эволюционировали на протяжении всей жизни писателя. Так, в самом начале, когда Толкин работал над «Книгой Утраченных Сказаний», слово Elda означало “a beach-fay” [Qq: 35], то есть было эквивалентом Телери, но уже в легенде «О Приходе Эльфов» стало обозначать Эльфов в целом [CEMK: 113]. Значение “one who departed” слово Elda получило во второй период творчества Толкина, в очерке о языках «the Lhammas» [Lhammas: 169], но почти сразу этимология расширилась до трёх вариантов, которые я привёл выше. А в 1957 году, то есть в самом начале позднего периода своего творчества, автор Средиземья придумал ещё одну этимологию, связав слово Elda с корнем DEL- “fair” [WPP: 151].
А в-третьих, у «Гостя» почему-то не случилось глобального возражения к словам «дивного Нольдо» об Эльфах как «модели для сборки нас в будущем, источнике этногенеза» и данным переписи, хотя в данном случае мы наблюдаем радикальную подмену понятий, так как Эльфы не являются ни этносом, ни национальностью, ни даже разновидностью, как заявил сам «Гость». И я приводил цитату из письма Толкина Питеру Гастингсу за 1954 год: «Elves and Men are evidently in biological terms one race…» [Letters: 189] – «Эльфы и Люди в биологическом смысле, несомненно, один народ». Из этой цитаты, кстати, видно, что Толкин тоже не очень разбирался в терминах, поскольку английское слово race «раса; род; народ» к биологии не имеет никакого отношения. «In biological terms» Люди – это вид (species) Homo sapiens, который относится к роду (genus) Homo. Следовательно Эльфы – тот же самый вид. Или на худой конец подвид.
Но такие детали «Гостя» не смущают. Наверное потому, что он про них и не знает, как и «дивный Нольдо», сочувственно сообщающий аудитории, что у нас в стране 12 тысяч психически больных людей, которые в серьёзном государственном документе пишут (причём даже терминологически неверно), что они – Эльфы по национальной и этнической принадлежности. И никто ему ничего не говорит!!! Вот это настораживает больше всего.
Толкинизм и наука
В статье «Толкин против толкинистов. Часть 1» я уже отмечал, что, претендуя на научность, толкинисты спокойно смотрят на откровенно больных людей, которые на полном серьёзе считают себя персонажами детской литературы и даже пишут об этом «научные» статьи.
В авторитетном журнале Толкиновского общества СПБ «Палантир», на обложке которого гордо значится «Филологический факультет СПбГУ» и мелькают учёные слова «семинар» и «тезисы докладов», неожиданно появляется конспект презентации печально известной книги С.Р. Павловой «Дорога к единорогу», где прямым текстом утверждается: «эльфы и их существование, по мнению автора ‒ не выдумка, а реальность. Эльфы есть и ‒ живут среди людей, ассимилировавшись с ними» [Павлова, 2005: 29], и никто не возражает! Более того, от тех же самых «учёных» толкинистов можно услышать даже такое: «Толкинистика – наука, в которую может играть каждый… Сделать доклад на Толкиновском семинаре может любой, кому есть, что рассказать о Профессоре и его книгах, независимо от образования, наличия степени или иных заслуг. Поэтому здесь редко можно услышать специальную лексику и ссылки на сложные научные теории. Толкинисты собираются, прежде всего, чтобы поделиться свежими мыслями и впечатлениями от текстов...» [Наука «легитимная» и не очень?].
Мне скажут: «Это было аж в 2005 году!». Но ведь теперь, в 2024-м, то есть спустя почти двадцать лет, на «научно-практической конференции» снова появляется «существо» рангом не ниже Нолдо, которое на полном серьёзе пишет об Эльфах среди нас! А замечания прилетают мне!
Например, некий «Khass», которому не понравилось, что я отметил противоречие в описании Валинора, где не было никаких следов гниения и порчи, элементарным данным биологии плодородных почв, связанных именно с гниением, гневно написал мне: Естественно-научный подход к текстам Толкина, при всей наукообразности, лежит вне научного контекста. Очень умная фраза, но бессмысленная по двум причинам:
1. Я привёл данные биологии именно потому, что многие воспринимают книги Толкина как описания реальных событий и мест! И что это – тупиковый вариант. То есть высказал ту же самую мысль, развивая далее философско-метафорическое понимание Смерти и Бессмертия.
2. «Дивный Нольдо», который писал об «этногенезе эльфов», продемонстрировал именно буквальное понимание, гневно заявив, что Толкин показывает не суррогат бессмертия (философия в докладе), а настоящее и делает вклад в культуру в том что романтизирует биологическое бессмертие! И это не вызвало у «Khass» никакого протеста! А дальше «Noldo» вообще разражается бессвязными рассуждениями резонёрского характера: Есть реальная проблема негативного отношения к бессмертию (или радикально большому сроку жизни) в литературе, философии и даже в убеждениях обывателя. А нет социального заказа ‒ не будет и мегапроекта по типу космических программ СССР и США в биологической науке по победе над старением. Толкин приходит и переворачивает, по крайней мере, пытается де факто, это отношение на 180: эльфами быть хочется, бессмертие жителей ‒ благо и освящает место где они живут. Видна даже иерархия народов на основе максимального срока их жизни: более короткоживущие чтят более долгоживущих.
Из всего этого маловразумительного текста чётко вычленяется главная идея: Бессмертие у Толкина – биологическое, то есть «эльф по жизни» пытается запихнуть литературную сказку именно на территорию естественно-научного подхода, и у поборника науки по кличке «Khass» по этому поводу тоже не возникло никаких возражений.
«Khass» вообще склонен был писать в чате глубокомысленные изречения. Например: Мифология ‒ первоначальные знания народа о его происхождении, богах и героях, в отличие от достоверных сведений, выдуманных позднее. Амброз Бирс. Цитата, естественно, приводится без всякой ссылки на источник, что наводит на мысль о её интернетовском происхождении, где, как известно, много изречений великих людей, которых великие люди никогда не произносили, но дело в другом. Непонятно, к чему вообще эта цитата, а главное, насколько она лежит в пределах «научного контекста»? Мифы – это знания, а достоверные сведения – вымысел. Очень «научно»! Не говоря уже о том, что для определения мифологии берётся рандомный американский писатель, который не имел даже начального образования и никогда не занимался профессиональным изучением мифологии.
Вообще, эпиграфом (и некрологом) к данной теме может служить фрагмет предисловия Дэвида Дагана к книге Марка Хукера «Толкин русскими глазами»: «На протяжении десятилетий пресловутая «толкиномания» породила ряд причудливых и поразительных явлений, о которых старшее поколение читателей вспоминает с большей или меньшей ностальгией по их крайностям. Однако как выясняется, Запад был еще в этом отношении относительно сдержанным. Подлинно маниакальную разновидность толкинизма можно найти, съездив в Россию» [Хукер 2003: 15].
Толкинизм и сравнительно-историческое языкознание
Вторым серьёзным моим просчётом стало то, что я включил в доклад этимологические данные, с которых необходимо начинать исследование художественного образа, особенно в творчестве Дж. Толкина, совсем забыв, что я не на конференции по сравнительно-историческому языкознанию и тем более не по семиотике индоевропейской культуры. Этимологические данные требуют чёткости и полноты описания, поскольку для неспециалистов все эти реконструкции под звёздочкой-астериском кажутся просто результатом абстрактного теоретизирования.
Из тридцатипятилетнего опыта изучения творчества Дж. Толкина я уже усвоил, что языками толкинисты интересуются только на уровне «эльфийский как иностранный», что несколько отличается от сравнительно-исторического языкознания. Это, кстати, подтвердил и российский историк, культуролог, специалист широкого гуманитарного профиля, в частности, в области скандинавистики, истории и культуры Cредних веков Александр Алексеевич Хлевов в пленарном докладе «Толкинистика как наука». Он отметил, что разрабатываются в основном литературоведческие и теологические направления, а по поводу литературоведения сам Толкин высказывался достаточно скептически, если не сказать грубо, что отразилось в его стихотворении с характерным названием «Lit. and Lang.» («Литература и Язык»), где есть следующие строки:
Lit’ was lazy till she died…,
Psychotherapeutics failed,
And now she’s dead.
Doctors cut up all the corpse…,
But searched in vain;
They couldn’t find it anywhere…,
They couldn’t find the brain.
[SftP: 25].
Смысл очень простой: «Литература была лентяйкой до самой смерти, психотерапевты оказались бессильны, и она умерла. Доктора напрасно вскрыли её и искали по всему телу – мозга они не нашли».
По иронии судьбы, книги Толкина, где текст вторичен по отношению к языку и языковым поэтическим реконструкциям, оказались почти безраздельной собственностью любителей синих занавесок (во всех смыслах).
Я по привычке привёл этимологию русского слова смерть со ссылкой на исследования О.Н. Трубачёва, даже не удосужившись привести данные словарей. Более того, связал праформу *mértis “смерть”, производную от пракорня *mer- // *mor-, с омонимичным корнем *mer- // *mór(i)- “море”, и в итоге сразу нарвался на стандартное возражение «Гостя»: А где там “море”? "Согласно одной из наиболее распространенных версий, к которой относится этимологический словарь Фасмера, слово “смерть” образовалось путем слияния общеславянской приставки «съ-» и санскритского корня mrti, значившего “смерть”. Какие этимологические источники указывают на “море”?
Типичные ошибки в цитировании говорят о том, что «Гость» – не специалист по сравнительно-историческому языкознанию, как говорится, от слова «совсем»:
1. У Фасмера, естественно, написано не так: «Праслав. *sъmьrtь наряду с *mьrtь… Славянск. *sъ-mьrtь следует связывать с др.-инд. *su- “хороший, благой”, первонач. “благая смерть”, т. е. “своя, естественная”, далее связано со *svo- (см. свой). Ср. русск.: умереть своей смертью; лит. sãvо smerčiù mir̃ti» [Фасмер 1987. Т. 3: 685-86].
2. Общеславянская приставка никак не может «слиться» с санскритским корнем, потому что, во-первых, mṛti – это не корень, а слово, а во-вторых, как видно из словаря Фасмера, русское слово смерть возникло самостоятельно из двух праславянских слов: *sъ и *mьrtь, а на основании сравнения большого массива данных известно, что оба слова – общеслав. *mьrtь и санскрит. mṛti – восходят к одному индоевропейскому слову *mértis. Ошибка, более чем распространённая среди тех, кто «не в курсе». Помню, как у меня на занятиях по старославянскому студенты всегда допускали такую ошибку: «русское слово произошло от санскритского», так что приходилось их постоянно поправлять: «И русское, и санскритское слово восходят к индоевропейскому!».
Понятное дело, словарь Макса Фасмера «Гость» никогда не открывал, а наскоро залез в интернет, что-то там нашёл и гордо применил главный аргумент всех интернет-экспертов: Ctrl+C, Ctrl+V. Хочется обратить внимание и на наукообразное замечание «согласно одной из наиболее распространенных версий». Понятное дело, что этимология слова смерть прозрачна и никаких других версий нет. Но по этому фрагменту я определил, откуда «Гость» скопировал свой аргумент. Вы удивитесь, но это – Городская специализированная служба по вопросам похоронного дела города Москвы!!! Думаю, после такого «аргумента» в разговоре можно ставить точку.
Обосновывая этимологическое родство смерти и моря, я привёл типологическую параллель: англ. sea, которое восходит к общегерманскому *saiwa-, и soul, которое продолжает общегерманское *saiwalò, производное от *saiwa-. Наиболее отчётливо связь этих слов видна в немецком: See-Seele и объясняется она германским поверьем, согласно которому души являются из водоёмов и возвращаются туда после смерти [Orel 2003: 314]. Но, увы, для неспециалиста типологические параллели – пустой звук, «Гость» на них даже не посмотрел: Какие этимологические источники указывают на “море”? Так вот они, и масса других, включая английское выражение to go over the river, означающее умереть.
Попутно я упомянул контекстуальную синонимизацию, но в данном случае более уместной была бы ссылка на труды В.Н. Топорова, в частности на статью «Заметка о двух индоевропейских глаголах умирания» [Топоров 1990] и монографию «Миф. Ритуал. Символ. Образ» [Топоров 1995]. Или – ещё проще – на статью С. А. Кошарной «Море в русской мифологической картине мира» [Кошарная 2008]. Хотя, понятно, что и эти ссылки не спасли бы ситуацию, потому что «Гость», проигнорировав данные, приведённые мною, снова «вырулил» на исходную позицию: Ну вот мне и хотелось конкретного источника на “море”, иначе эта “опора на фонологию” звучит как народная этимология (слышится мр - значит, там было море). Нет, не звучит! Во-первых, народная этимология – это «замена в сознании говорящих первичной мотивации, легшей в основу образования слова, представлением о мотивационной связи слова со словом, не связанным с рассматриваемым словообразовательными отношениями, или со словом другого этимологического гнезда» [Галинова 2015: 98]. Как видно из данных, формальное совпадение пракорней *mer- // *mor- “смерть” и *mor-i- “море” – это и есть выявление первичной мотивации. Никакой замены в сознании говорящего тут нет. А во-вторых, «Гость» настолько не в теме, что даже не понимает – реконструкции под звёздочкой-астериском (*mer- // *mor- и т.д.) это не то, что «слышится», а то, что восстановлено на основании строгого анализа с применением фонетических законов, мало чем отличающихся от законов физики! То есть, слова смерть, мор, море, умирать и т.д. в любом случае восходят к к одной фонетической последовательности mer- // *mor- // *mr-, другое дело что непонятна мотивировка слова море и его связь со смертью. Так я и пытался это объяснить. Кроме того, становится ясно, что «Гость» не знаком даже с работой Дж. Толкина «The Etymologies», на которую я часто ссылаюсь (я уже не говорю о рукописях, опубликованных в 19-м номере журнала «Parma Eldalamberon» [QP], где приводятся фонетические законы для изобретённых языков Средиземья и их соответствия реальным языкам народов Европы). Это, как говориться, не лезет уже ни в какие ворота! При таком уровне знания и понимания трудов английского филолога ни один аргумент и ни один пример ничего не дадут, и ответы на вопросы – не самое подходящее время для лекций по историко-этимологическому анализу. Самым лучшим вариантом было бы вообще вынести данную тему в отдельный доклад, где и расписать подробно все лингвистические и типологические аргументы. Придётся делать это теперь в отдельной публикации на сайте.
Толкинисты-англисты
Удивили и претензии по более простым поводам. Например, «Гость» неожиданно привязался к моему замечанию насчёт заклятия на Кольце: Мне кажется, doomed to die в заклятии кольца определяет men (в целом), а не тех девятерых, которые взяли кольца… Когда же я возразил, последовала патетическая реплика: НЕТ. на этой стадии во мне возмущается англист. doomed to die относится к men in general, девять из которых взяли кольца и перестали быть смертны на какой-то стадии. Так же, как dwarf-lords in their halls of stone - это гномы вообще в каменных чертогах, а эльфы ‒ эльфы вообще under the sky. Англист словно не замечает, что сам же упоминает не *dwarves in general, а именно dwarf-lords! Эльфов же наш «англист» вообще не упоминает по-английски, потому что у Толкина тут тоже однозначно: Elven-kings. Даже обычному школьнику понятно, что не все Эльфы были королями, а Гномы – властителями. Так что никакого in general там и в помине нет.
Самое смешное, что вне зависимости от соотнесённости словосочетания Mortal Men со всем Человечеством или с одними лишь королями смысл выражения doomed to die не меняется. Оно всё равно подчёркивает метафорическое значение слова mortal, о котором я и говорил в докладе: “смертный” не в биологическом, а в морально-этическом смысле – “осуждённый на смерть”. Это значение подтверждается, во-первых, значениями английск. mortal “смертный; смертельный; неумолимый, жестокий, беспощадный; страшный, ужасный, чрезвычайный”; древнерусск. смьртьнъ “причиняющий смерть; ядовитый” (ср. выражения смертные травы, смертный грех, смертный бой в смысле смертельная битва) и русск. бессмертный “незабвенный” [Даль 1880: 75] при китайск. сы3 “смертельный (до гробовой доски); смертный (заслуживающий смерти); стоячий (о воде); недействующий, забитый, глухой; тупой; инертный; в высшей степени” [Ошанин 1952: 664] и древнегреч. νεκρός “смертный”в библейском выражении «И вас, мёртвых по преступлениям и грехам вашим» (Ефес 2:1), а во вторых тем же библейским оборотом ḇənê-māweṯ “doomed to die”, который встречается, например, в Первой Книге Царств (1S 26: 16). Так что уважаемый «англист» явно с английским словом mortal и его аналогами в других языках никогда не встречался. Особенно странно такое неведение в свете постоянных заявлений о том, что Толкин «был христианином», а в толкинистике преобладает «богословский подход». Видимо, в мире толкинистов богословие не предполагает изучение языков Священного Писания.
В этом месте мне вспомнилась печально известная полемика целого академика Виктора Марковича Живова с небезызвестным Михаилом Задорновым, случившаяся в 2008 году в программе «Гордон Кихот». Виктор Маркович Живов – российский филолог, доктор филологических наук, профессор МГУ (до 2001 г.) и Отделения славянских языков и литератур Калифорнийского университета в Беркли (с 1995 г.), заместитель директора Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН, заведующий сектором истории русского литературного языка. Задорнова представлять не надо. Эстрадный артист, юморист и любитель рассуждать об истории языка вчистую переиграл академика, который так разволновался из-за несусветного бреда, извергавшегося из уст Михаила Николаевича, что отвечал, так сказать не совсем «впопад», а потом и вовсе стал ругаться. Тогда я удивился, что специалист такого уровня не смог чётко и внятно изложить, несомненно, известные ему аргументы. Но теперь я его понял. Ругаться я, конечно, не стал, но слегка растерялся, что, вероятно, простительно, учитывая, что я ни разу не академик.
Ситуация усугублялась ещё и онлайн-форматом. Последние годы, особенно после пандемии, живое общение стало редкостью, а общение на серьёзные темы – и подавно. «Общаясь» с монитором, а в данном случае даже не слыша голоса, а просто наблюдая, как в чате одна за одной возникают строчки компьютерного текста, отчётливо ощущаешь, что по ту сторону не живые люди, а тени – ни во что не вникающие и живущие на какой-то своей, потусторонней волне.
Разумеется, я не пытаюсь оправдаться, а просто объясняю причины, по которым мне так и не удалось дать развёрнутые ответы на этот поток сознания, лишённый всякой конкретики.
Толкинисты и философия
То же можно сказать по поводу философских аспектов. Философию вообще и диалектику в частности сейчас мало кто изучает и учитывает, особенно диалектический материализм, который учит, что рассмотрение любой проблемы должно быть конкретным, с анализом и обобщением фактов. В интернет-комментариях я всё чаще сталкиваюсь с отсутствием всякой конкретики, вплоть до того, что не приводятся даже примеры, иллюстрирующие некоторые абстрактные утверждения.
Началось всё с недоумения того же любителя научного «контекста» по кличке «Khass». На этот раз недоумение вызвало упоминание того, что в своём творчестве Толкин от поэзии постепенно переходил к философскому и научному осмыслению написанного: Странное замечание о переходе от поэзии (как бы чего-то простенького) к философии. Я заметил, что поэзия сама себя не осмысляет и поэт вполне может для красного словца ввести в свой текст взаимоисключающие понятия (что кстати, и сделал американский писатель Амброз Бирс, которого процитировал сам «Khass»). В этом смысле она проще философии и науки. Также я сослался на известный пример русского поэта К. Бальмонта, который в стихах мог заявить, обращаясь к мудрым: «Я ведь только облачко. Видите: плыву. // И зову мечтателей... Вас я не зову!», а в эссе «К молодым поэтам» уточнить: «Поэт – облако. Но да вспомнит, кто хочет это понять, как создается облако, сколько малых капель сочетаются в долгой работе своим воздушным дыханием, прежде чем мы увидим белое руно, которое посереет, и потемнеет, и отяжелеет, и раскинется чудовищем, чтоб затем заиграла алая молния и в музыке грома возникла серебряная пляска дождя… Стих должен быть крепким. А для этого нужно скрутить себя. Уметь в весенний свой день сидеть над философской книгой, и английским словарем, и испанской грамматикой, когда так хочется кататься на лодке и, может быть, можно с кем-то целоваться. Уметь прочесть и 100, и 300, и 3000 книг, среди которых много-много скучных. Полюбить не только радость, но и боль» [Бальмонт, 2010: 219]. А напоследок я заметил, что сам являюсь поэтом и писателем и знаю это не только по книгам, но и по личному опыту. Тут можно было добавить, что последовательность поэзия-философия-наука не имеет оценочных коннотаций, а отражает факт Толкиновской биографии, но эту мысль я высказал как-то путанно и, боюсь, до оппонента она не дошла.
Но это, опять-таки, роли не играло, потому что «Khass» резко сменил тему и довольно по-хамски заявил: Хотел бы обратить внимание философа и поэта на то, что приписывать Толкину свой моральный релятивизм - моветон. Докладчику стоит изучить понятие морального релятивизма. И не путать с добром и злом. Этой теме я собираюсь посвятить отдельную публикацию, а здесь хочу обратить внимание на абстрактность заявления. Моральный релятивизм (как и моральный абсолютизм) связан именно с понятиями добра и зла, потому что они являются морально-этическими категориями. Открываем любую работу по данной теме и читаем: «Моральный абсолютизм утверждает, что граница между добром и злом константна и безусловна во всех возможных мирах... Например, убийство человека есть моральное зло при любых обстоятельствах, в любой ситуации и во все времена, а признание убийства абсолютным злом – необходимое минимальное условие добра. В противоположность абсолютизму, релятивизм утверждает, что константной границы между добром и злом не существует, что границы между этими понятиями динамично меняются и их значение определяется контекстом конкретной ситуации» [Мехед 2015: 28]. Может быть, философ по кличке «Khass» имел в виду, что понятие морального релятивизма не тождествено понятиям «добро» и «зло»? Так их никто и не отождествлял. Здесь я вообще не стал отвечать, а просто задал встречный вопрос: «Где Вы там у меня моральный релятивизм усмотрели?», потому что трудно отвечать, когда оппонент не уточняет понятия, не приводит конкретных примеров и выражается крайне сумбурно. Как можно догадаться, «Khass» ничего на это не написал. Видимо, сам не знает.
Кроме «дивного Нольдора», «Гостей» и товарища по кличке «Khass» свои пять копеек вставил некий «Шамиль»: Идея что человек изначально нейтрален вызывает вопросы, а Толкин ‒ христианин, у него природа человека изначально добрая, но зло проникло как инфекция. Поскольку эти замечания базируются на известном заблуждении, смешивающим религию и мораль, и прямо к теме доклада не относились, то я дал единственно возможный ответ: религия и мораль между собою никак не связаны, поскольку признание связи категорий добра и зла, например, с христианством автоматически лишает права на мораль прочие религии. Развивать эту идею я не стал, потому что в докладе говорил не об этом, хотя можно было задать «провокационный вопрос»: откуда взялась эта самая «инфекция», если инфекция – это вторжение болезнетворных агентов в ткани организма, их размножение и реакция на них этих тканей? Кто этих «агентов» создал и послал? Эру Илуватар? Так до создания Эа, по логике толкинистов-визионеров, никаких материальных объектов не было - ни тканей, ни организмов, ни болезнетворных агентов! А если нет, то «Шамиль» приписывает христианству (и Толкину заодно) дуализм: зло изначально существовало наряду с Илуватаром в виде некой «инфекции», которая незамедлительно проникла в Мелькора, как только началась Музыка, причём, судя по всему, без ведома Илуватара.
Отсутствие обратной связи
Мне могут возразить (что, кстати, и сделали), что я неверно всё понял. Но в том-то и проблема, что ниспровергатели изъясняются крайне абстрактно, никак не конкретизируя свои тезисы. Они бросают какую-нибудь звучную фразу, например, «Толкин был христианином», и считают, что этим опровергли мои доводы, основанные на анализе контекстов. Я после каждого выступления подчёркиваю, что детали можно обсудить в личной переписке, благо, у меня есть и своя почта, и почта сайта, так что найти меня не составляет большого труда, но толкинисты упорно уклоняются от серьёзного разговора. В прошлом году я прямо предложил оппоненту, с которым мы довольно неплохо обсудили религию в Средиземье, написать мне, но он отказался!
Позиция толкинистов понятна: сказать им особенно нечего, да и незачем - они и так неплохо себя чувствуют. Зачем им покидать свой эскапистский рай? Как я уже писал в публикации «Толкин против толкинистов. Часть 1», религия, мистицизм, побег в вымышленные миры – всё это грани одного «магического кристалла», позволяющего бунтовать без бунта, протестовать без протеста и повышать самооценку до заоблачных высот без малейших усилий, просто общаясь с «воображаемыми друзьями». Онлайн-формат вкупе с отказом продолжать дискуссию только усиливает эффект «воображаемых друзей».
Поэтому я ещё раз призываю всех, кто читает мои публикации и не согласен с моими выводами: пишите, полемизируйте, доказывайте! Только по-существу и с фактами в руках, со ссылками на источники. Мне, кстати, будет очень интересно узнать, откуда мои оппоненты берут свои убеждения и мысли. Пока по теме Толкина мне написали: одна дама, которая «общается с Эльфами на тонких планах», псевдоучёный, который в очередной раз «открыл тайны языка, недоступные учёным», и какой-то злобный тролль из интернета, который просто написал письмо с оскорблениями. Вот и весь улов. И что-то мне подсказывает, что других толкинистов в природе не бывает. По крайней мере, на просторах интернета.
Итог
В целом, я в очередной раз убедился, что «толкинистика» – это действительно «игра в науку». Лингвистический фундамент творчества Дж. Толкина, связанный со сравнительно-историческим языкознанием, толкинистами просто игнорируется, и обширный материал, который служил английскому писателю источником творческого вдохновения, не является для них чем-то ценным в плане понимания текстов Средиземского цикла.
Сплошную выборку контекстов ниспровергатели, писавшие в чате, во внимание не приняли, а выводы объявили моими фантазиями, которые я «приписал» Толкину. Это, кстати, косвенно говорит о том (особенно пример со словом Эльдар), что рукописи, опубликованные Кристофером, мало кто из них читал, а если читал, то не вчитывался.
Философия и подлинное литературоведение отдано на откуп богословию и априорным религиозным установкам, для которых фактическая реальность вообще не нужна – ни текстологическая, ни онтологическая.
Отсюда и появляются «эльфы» с «пожизненной квентой», которые не вызывают никаких возражений у участников «научно-практических конференций».
Но это не повод признавать своё поражение. Перефразируя переводчика В.С. Муравьёва, надо глубже вчитываться в тексты, перепроверять даже очевидные для тебя мысли, совершенствуя аргументацию, чтобы тебя услышали и поняли молчаливые слушатели, которых всё-таки большинство.
Впрочем, надеюсь, что они услышали и поняли.
Тексты Дж.Р.Р. Толкина
CEMK – The Coming of the Elves and the Making of Kôr // The History of the Middle-earth. / Ed. by Ch. Tolkien. Volume 1. The Book of Lost Tales. Part 1. – L. : HarperCollinsPublishers, 1994.
Etym – The Etymologies // The History of the Middle-earth. / Ed. by Ch. Tolkien. Volume 5. The Lost Road and Other Writings. – L. : HarperCollinsPublishers, 1993.
Lhammas – the Lhammas // The History of the Middle-earth. / Ed. by Ch. Tolkien. Volume 5. The Lost Road and Other Writings. – L. : HarperCollinsPublishers, 1993.
Letters ‒ The Letters of J.R.R. Tolkien. Ed. Humphrey Carpenter with Christopher Tolkien. George Allen and Unwin, London, 1981.
QE – Quendi and Eldar // The History of the Middle-earth. / Ed. by Ch. Tolkien. Volume 11. The War of Jewels. – L. : HarperCollinsPublishers, 1995.
QP – Quenya Phonology // Parma Eldalamberon: The Book of Elven Tongues. Ed. By Ch. Gilson, C.F. Hostetter, P. Wynne and A.R. Smith. Vol.19, 2010.
Qq ‒ Qenyaqetsa // Parma Eldalamberon: The Book of Elven Tongues. Ed. By Ch. Gilson, C.F. Hostetter, P. Wynne and A.R. Smith. Vol.12, 1998.
Silm ‒ The Silmarillion / Ed. by Ch. Tolkien. – L. : HarperCollinsPublishers, 2022.
WPP – Words, Phrases and Passages in various tongues in The Lord of the Rings // Parma Eldalamberon: The Book of Elven Tongues. Ed. By Ch. Gilson, C.F. Hostetter, P. Wynne and A.R. Smith. Vol.17, 2007.
Словари
Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка : Т. 1-4 / [сочинение] Владимира Даля. – 2-е издание, исправленное и значительно умноженное по рукописи автора. – Санкт-Петербург; Москва: издание книгопродавца-типографа М. О. Вольфа, 1880-1882. – 4 т. Т. 1. – 1880.
Ошанин 1952 – Китайско-русский словарь. Около 65000 слов и выражений [Текст] : словарь / Институт Востоковедения Академии наук СССР ; ред. И. М. Ошанин. – Москва : Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1952.
Фасмер 1987 – Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / Макс Фасмер; Под ред. и с предисл. Б. А. Ларина; Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. ‒ 2. изд., стер. ‒ М. : Прогресс, 1986 ‒ 1987. Т. 3 : Муза-Сят : словарь. ‒ 1987.
Литература
Бальмонт, К.Д. Собрание сочинений в семи томах. Т.6: К молодым поэтам/Край Осириза; Где мой дом?: Очерки (1920-1923); Горные вершины; Сборник статей; Белые зарницы: Мысли и впечатления - М.: Книжный клуб Книговек, 2010.
Галинова, Н. В. Русская этимология : [учеб.-метод. пособие] / Н. В. Галинова ; [науч. ред. Е. Л. Березович] ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Урал. федер. ун-т. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2015.
Кошарная, С. А. Море в русской мифологической картине мира // Научные ведомости БГУ 2008, № 15 (55).
Мехед, Г.Н. Моральный абсолютизм: общая характеристикаи современные подходы // Этическая мысль 2015. Выпуск 15 (01) / Отв. ред. А.А. Гусейнов. – М. : ИФРАН, 2015.
Павлова С. Р. Презентация книги «Дорога к единорогу» // Палантир, №45, 2005.
Топоров, В.Н. Заметка о двух глаголах умирания // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. (Погребальный обряд) / отв. ред. В.В.Иванов, Л.Г. Невская. – М. : Наука, 1990.
Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ [Текст] : исследования в области мифопоэтического : избранное / В. Н. Топоров. - Москва : Прогресс : Культура, 1995.
Хукер, Марк Т. Толкин русскими глазами. – М.: TTT, СПб:ТО, 2003.
Orel, V.E. A handbook of Germanic etymology / by Vladimir Orel. - Leiden ; Boston : Brill, 2003.