Меня зовут Евгений Викторович Соснин

Родился я 9 сентября 1975 года в Новосибирске, где и живу до сих пор. В 1992 году поступил на гуманитарный факультет Новосибирского государственного университета. После окончания работал на кафедре филологии Новосибирского государственного технического университета, где преподавал древнегреческий, старославянский, историческую грамматику русского языка, историю русского литературного языка, этимологию, семиотику и этническую историю Англии.

В 2011 году под руководством С.Г. Проскурина защитил диссертацию «Образы древнегерманской мифопоэтической модели мира и их реконструкция в произведениях Дж.Р.Р. Толкина», которая, согласно отзыву старшего научного сотрудника Института языкознания РАН (Москва), кандидата филологических наук В.В. Фещенко «стала одним из первых серьёзных и оригинальных опытов обращения к наследию английского классика в русской филологической науке и внесла существенный вклад сразу в несколько лингвистических дисциплин – теорию языка, этимологию, германистику, лингвистическую поэтику и философию языка».

С 2015 года работаю в Новосибирской государственной областной научной библиотеке. Тогда же вышла моя первая книга – сказочная повесть «Лес на краю Города». В 2021 году, в издательстве и при поддержке Научной бибилиотеки был опубликован сборник стихов «Эфемериды». 24 января 2022 меня приняли в Новосибирскую городскую общественную писательскую организацию Союза Писателей России. Таковы сухие факты биографии. А теперь о своём отношении к Дж. Толкину.

С его творчеством я познакомился в 1989 году на уроке математики в пересказе одноклассника. Так совпало, что перед этим на литературе мы проходили творчество И.А. Крылова, и учительница рассказала нам о сатирическом журнале «Почта духов», который не только начинался почти так же, как и «Хоббит» – со встречи главного героя и волшебника, – но и включал переписку с этим волшебником гномов и сильфов. Резонанс был настолько сильный, что я после школы немедленно отправился в ближайшую библиотеку, где обнаружил не одного «Хоббита», а целого «Властелина Колец» в размере первой, «слегка сокращённой» части в переводе В.С. Муравьёва и А.А. Кистяковского. Как и во всех советских книжках, там было замечательное послесловие, из которого я узнал, что Дж. Толкин был филологом и в своём творчестве опирался на знание древних языков. Тогда же (или чуть позже, когда я добрался до полного перевода «Хранителей» издательства «Радуга» с предисловием того же В.С. Муравьёва) я впервые услышал такие названия, как «Беовульф», «Старшая Эдда» и «Калевала». Названия эти привели меня в Научную библиотеку, ту самую, где я сейчас работаю, к полкам с древними учебниками не менее древних языков. Вынес я оттуда латынь, греческий, древнеанглийский, древненемецкий, фризский и что-то ещё. Каково же было моё изумление, когда в маленьком словарике к древнеанглийской хрестоматии я увидел слово «мордор»! В этот момент я понял, что Дж. Толкин ничего не выдумывал, и что, если тщательно изучить первоисточники, то можно найти истоки и других образов и мотивов Средиземья. Впоследствии так и оказалось. Именно этим и объясняется живой интерес к произведениям выдающегося классика, а также все положительные и отрицательные последствия этого интереса.

Первое, что я увидел, когда поступил в университет, была стенгазета ролевиков. С ними было невозможно не познакомиться. Мне очень хотелось поделиться своими впечатлениями, я начал ходить на их тренировки. Но к ролевому движению я быстро охладел: во-первых, оно занимало слишком много времени, которое я предпочитал тратить на учебу. Во-вторых, там было слишком мало науки – все уходило в реконструкцию и игры. Игры – это, конечно, хорошо, но у забав краткий век, а взрослые дяди и тёти в странных костюмах, играющие королей и королев из детских книжек, выглядят как-то странно.

Нельзя сказать, что я с самого начала интересовался только наукой и психологически соответствовал своему возрасту. Перестройка с её наплывом мистики самого разного толка, от официальных культов до каких-то индивидуальных построений, задела по касательной и меня, так что долгое время я тоже искал под каждым кустом эльфов, ходил по городу в старинном плаще и ощущал себя «не таким, как все». И всё бы ничего, но не было в этом во всём чего-то главного. Я пытался придумать себе звучное «эльфийское» прозвище, но так и не смог, поскольку мне очень нравилось моё настоящее имя, где греческие и латинские корни переплетались с названием самого распространённого дерева моей Родины, да и прочие паспортные данные меня вполне устраивали. Рассуждая вслух о «бренности этого мира», «побеге узника из тюрьмы» и прочих вещах, столь милых толкинистам и ролевикам разных уровней, я всё чаще ловил себя на мысли, что реальный мир вокруг меня не похож на тюрьму, из которой необходимо бежать. Да, в нём есть смерть и несправедливость, есть многое, что причиняет людям боль и страдания, но всё это имеет социальные истоки и вполне решаемо без привлечения потусторонних сил. Понять это во многом помогла история, которой я увлекался лет с пяти, после того, как посмотрел фильм «Александр Невский».

Со временем фундаментальность творчества Дж. Толкина подтолкнула меня к изучению других наук вплоть до естествознания и биологии (в рамках научно-популярной литературы, конечно), которые избавили меня от «воображаемых друзей» и комплекса собственной исключительности, а главное, дали то, чего мне так не хватало в погоне за призраками – ощущение реальности, бытия, и я, подобно Лермонтову, могу сейчас сказать:

Любил и я в былые годы,
В невинности души моей,
И бури шумные природы,
И бури тайные страстей.

Но красоты их безобразной
Я скоро таинство постиг,
И мне наскучил их несвязный
И оглушающий язык.

Ещё в школе, благодаря Дж. Толкину, я, как Бильбо Бэггинс, начал писать стихи и… нет, в гости к эльфам я не ходил, разве что в мечтах, но со временем творчество стало не просто желанием выразить свои впечатления от прочитанного, но инструментом «исправления» тех недочётов и противоречий, которые были в книгах любимого писателя и с каждым годом всё сильнее бросались в глаза. С другой стороны, меня печалило, что творчество Дж. Толкина рассматривают как несерьёзную фэнтезийную литературу, и что даже высокоучёный Умберто Эко приравнивает «эльфийские» языки к «зауми» Хлебникова, утверждая, что «это лишь фрагменты» без достаточно разработанных лексики и синтаксиса [Эко, У. Поиски совершенного языка в европейской культуре / Пер. с итал. и примечания А. Миролюбовой. – Спб. : «Александрия», 2007: 13]. Так родилась идея написать диссертацию и доказать научную ценность трудов любимого писателя, который был, прежде всего, учёным, и… создать собственное Средиземье, опираясь на методику самого Дж. Толкина. Большую часть своей научной и преподавательской карьеры я отдал диссертации, самообразованию и клубу, который создал, собрав своих студентов и рассказав им о Дж. Толкине и древних языках.

Так я и рассказываю до сих пор. Веду заседания, читаю лекции, провожу массовые мероприятия. Но единомышленников, которым были бы интересны не детские игры и маргинальные тусовки, а звучание древних наречий и парадигмы склонения и спряжения, не бессвязные и оглушающие декламации в духе «меня вам не понять» или «дыр бул щыл», а классическая литература и искусство, заставляющие сострадать реальным людям и восхищаться реальным миром, так до сих пор и нет. Нет людей, готовых тратить свободное время на серьёзное освоение и осмысление материала, заложенного в основание толкиновского Средиземья. Короче говоря, нет ни ЧКБО, ни «Углегрызов», ни «Инклингов», если Вы понимаете, о чём я.

А я ищу. И надеюсь, этот сайт поможет собраться людям, похожим на Смита, Уайзмана, Гилсона и самого Толкина.