Да, Илуватар, конечно, не «народ», но именно с него начинается иерархия человекообразных персонажей толкиновской мифологии, а потому я поместил очерк о нём именно здесь, тем более что проблем с этим образом не меньше, чем с Айнурами и Валарами, и решение их будет первым шагом в рассмотрении мировоззренческих основ мифологии Средиземья.
Стереотипы и несоответствия
Начну сразу со стереотипов, бытующих в популярной литературе на эту тему. Так, Павел Парфентьев, российский католик, историк Церкви и один из основателей Толкиновского Общества Санкт-Петербурга, в своей книге «Эхо Благой Вести» пишет: «Единый Бог, пребывающий в вечности, вне времени, создает сотворенный мир из ничего Своим Словом. Этот «акт творения» — сообщение бытия чему то, прежде не бывшему — свойственен лишь Богу. Толкин везде очень последовательно (увы, в отличие от некоторых своих переводчиков) употребляет термин «творить» (точнее «сотворять») — to create — лишь применительно к Единому Богу — Эру. Этот термин никогда не используется в отношении, к примеру, сотворенных духов, которые, сами будучи «сотворенными», не способны «творить» в том же смысле, что и Эру, то есть давая бытие прежде не существовавшему» [Парфентьев 2004: 128].
Я специально выделил ключевое утверждение, касающееся Илуватара, чтобы сравнить его с реальными текстами Дж. Толкина, в которых мы видим обратную картину:
«There was Eru, the One, who in Arda is called Ilúvatar; and he made first the Ainur, the Holy Ones, that were the offspring of his thought, and they were with him before aught else was made…
Then Ilúvatar said to them: 'Of the theme that I have declared to you, I will now that ye make in harmony together a Great Music. And since I have kindled you with the Flame Imperishable, ye shall show forth your powers in adorning this theme, each with his own thoughts and devices, if he will. But I will sit and hearken, and be glad that through you great beauty has been wakened into song.'
Then the voices of the Ainur, like unto harps and lutes, and pipes and trumpets, and viols and organs, and like unto countless choirs singing with words, began to fashion the theme of Ilúvatar to a great music; and a sound arose of endless interchanging melodies woven in harmony that passed beyond hearing into the depths and into the heights, and the places of the dwelling of Ilúvatar were filled to overflowing, and the music and the echo of the music went out into the Void, and it was not void. Never since have the Ainur made any music like to this music, though it has been said that a greater still shall be made before Ilúvatar by the choirs of the Ainur and the Children of Ilúvatar after the end of days… and Ilúvatar shall give to their thoughts the secret fire, being well pleased» [Silm: 3-4].
Я даже не буду переводить эти отрывки из опубликованного «Сильмариллиона», поскольку и так очевидно, что в применении к Илуватару Дж. Толкин НИГДЕ не использует глагол to create “сотворять”, в то же время употребляя глагол to make “делать; создавать” в применении и к Илуватару, и к Айнурам. Мы можем рассмотреть все варианты космогонического мифа, но везде найдём только это:
«In the beginning Eru, the One, who in the Elvish tongue is named Ilúvatar, made the Ainur of his thought; and they made a great Music before him. In this Music the World was begun; for Ilúvatar made visible the song of the Ainur, and they beheld it as a light in the darkness. And many among them became enamoured of its beauty, and of its history which they saw beginning and unfolding as in a vision. Therefore Ilúvatar gave to their vision Being, and set it amid the Void, and the Secret Fire was sent to burn at the heart of the World; and it was called Eä.
Then those of the Ainur who desired it arose and entered into the World at the beginning of Time; and it was their task to achieve it, and by their labours to fulfil the vision which they had seen. Long they laboured in the regions of Eä, which are vast beyond the thought of Elves and Men, until in the time appointed was made Arda, the Kingdom of Earth. Then they put on the raiment of Earth and descended into it, and dwelt therein» [Silm: 15].
«Behold, Ilúvatar dwelt alone. Before all things he sang into being the Ainur first...» [A: 52].
«There was Iluvatar, the All-father and he made first the Ainur, the Holy Ones… I will now that ye make in harmony together a Great Music… the fair regions that he had made for the Ainur…» [AC: 8].
«After the making of the World by the Allfather… many of the mightiest spirits that dwelt with him came into the world to govern it…» [Quenta: 78].
Вторая странность. Говоря о Музыке Айнуров, Павел Парфентьев сравнивает её с пением ангелов: «Пение ангелов — тема, знакомая христианскому преданию. На основании книг Священного Писания многие Отцы Церкви говорили о том, что ангелы на небесах, уже прежде создания остального мира непрестанно воспевали Бога, и продолжают это делать и ныне. Св. Григорий Назианзен (IV в) писал: «Они песнословят Божие величие, созерцают вечную славу, и притом вечно». В христианском предании очень часто говорится о сонме ангелов как об «ангельском хоре», едином и согласном. Что вызывает это ангельское пение? Разумеется, величие, святость, слава (и красота творения — как часть этой славы) и благость Бога, которого они созерцают. Но есть у святых богословов и слова, которые, возможно, были бы особенно близки Толкину — говорящие о Красоте Бога и о том, что ее созерцание вызывает восхищенное ангельское пение: «Главная и сообразная с естеством цель их жизни — погружать взор свой в красоту Божию и непрестанно славить Бога» (св. Василий Великий, IV в.). У Толкина мы находим очень глубокую и интересную богословскую интуицию, согласно которой существует определенная связь между согласованностью и гармоничностью ангельского пения Айнур и единством и гармонией всего сотворенного бытия» [Парфентьев 2004: 134].
Сразу возникает вопрос: а где в «Айнулиндале» говорится о том, что Айнуры «непрестанно воспевают Илуватара» или что это пение вызвано «величием, святостью, славой и благостью Эру»? Там довольно ясно обозначены мотивы: «And since I have kindled you with the Flame Imperishable, ye shall show forth your powers in adorning this theme, each with his own thoughts and devices, if he will» [Silm: 3] ‒ «Поскольку я возжёг вас от Негасимого Пламени, вы явите свои силы в украшении этой темы, каждый в соответствии со своими замыслами, если он того пожелает». Пение Айнуров было вызвано тем, что Илуватар предложил им тему, а цель её, как и жизни Айнуров, заключалась не в славословии Илуватара, а в создании мира на основе его замысла. Если бы они были сконцентрированы только на «красоте божией», то никакого мира они бы не создали, ибо ни о чём, кроме бога, не думали бы и ничего не развивали.
Да, конечно, в письмах Роберту Мюррею и Роне Бэр Дж. Толкин называет Илуватара Creator [Letters, №156 To Robert Murrey 4.11.1954] и God the Creator [Letters, №211 To Rhona Beare 14.10.1958]. Но здесь необходимо помнить, что Дж. Толкин вынужден был считаться с господствующей в обществе идеологией, тем более что ему очень часто задавали вопросы на «богословские» темы, особенно представители религии, как, например, Питер Гастингс, который являлся владельцем оксфордского магазина католической литературы. Вопросы эти мало чем отличались от известных нам проверок на марксистскую благонадёжность в СССР, и это само по себе не плохо, но надо учитывать, что, если убеждения человека несколько отличаются от официальных установок, то его публичные высказывания не всегда будут соответствовать тому, что он на самом деле думает. Ещё раз подчеркну, не важно, прав он или не прав. Важна именно разница в высказываниях, особенно по ключевым идеологическим моментам. Понятное дело, что, когда Дж. Толкин даёт в письмах перевод какого-нибудь идеологически нейтрального «эльфийского» слова вроде laiqua “зелёный”, то у нас нет оснований ему не верить – он же его сам придумал и может придать ему любое значение. Но если он начинает рассуждать о «Богах», «Бессмертии» и «Реинкарнации», то есть ключевых идеологических понятиях, отношение к которым определяет мировоззрение религиозного человека, то тут необходимо проявлять осторожность и всё время проверять эти рассуждения на внутреннюю связность и соответствие, поскольку из этих рассуждений делаются определённые идеологические выводы (смотри публикацию «Валары»).
К письмам я ещё вернусь, а пока начну с традиционных этимологий.
Этимологии
В раннем словаре Квенья «Qenyaqetsa» 1914 г. есть только имя Ilūvatar, которое восходит к корню ILI “shine oily” с производными ilin “milk”, ilma “oil”, ilu “ether, the slender airs among the stars”, ilwe “sky, heavens, the blue air that is about the stars”, iluin “dwellings beyond the stars for the blessed” и слову atar “father” [Qq: 33L]. Таким образом Ilūvatar означает “Heavenly Father” [Qq: 42L]. Интересно, что в первых вариантах «Музыки Айнуров» Ilu ‒ это имя самого Илуватара [A*: 52, 60-61]. Интересно оно тем, что полностью совпадает со словом, обозначающим один из уровней неба, упоминавшийся выше: ilu “ether, the slender airs among the stars”. Кроме того, если рассматривать его в свете поздних этимологий, то оно же означает и мир в целом. Подобные вариации в значениях слов позволяют предположить, что Илуватар несколько отличается от монотеистического бога, который по определению противопоставлен миру и находится за его пределами. Как мы увидим далее, подобный «пантеизм» у Дж. Толкина не является случайным. Кроме того, оговаривается, что это было имя для Эну среди Людей [там же].
Квен. Enu образовано от корня ENE “devise” с производными enye- “to think out, to plan, to devise”, enya “device (method, trick), machine, engine”, enwe “name” и означает “God Almighty, the creator who dwells without the world” [Qq: 35R].
Да, уже в ранних словарях Дж. Толкин определяет Илуватара именно как творца, используя производное от глагола to create, о чём писал П. Парфентьев. Но использует он его не очень последовательно. Кроме того, значение “Небесный Отец” является точным переводом верховного божества индоевропейского языческого пантеона *dieu- “небо; небесный” *ph₂tḗr “отец”, известного в греческой мифологии как Зевс (звательн. падеж Ζεῦ πάτερ), в римской ‒ Iuppiter, а в индийской как dyáuṣ-pitṛ́, или просто Дьяус. Христианское выражение «Отец наш Небесный» (Мф. 6:14), соответствует древнегреч. ὁ πατὴρ ὑμῶν ὁ οὐράνιος, латинск. Pater vester caelestis и восходит к тому же обозначению индоевропейского верховного божества. Интересно, что тот же индоевропейский корень *dieu- обозначал и богов: лат deus и divinus, а в словаре «Qenyaqetsa» Илуватар именуется также Ainatar “Ilúvatar, God”, или буквально «Отец Богов» [Qq: 34].
Имя Эру в то время ещё не существовало, но корень ERE “remain alone” был. От него Дж. Толкин образовал слова er “only, but, still”, eresse “singly, only, alone”, Tol Eressea “The Lonely Isle” и erda “solitary, deserted” [Qq: 36L]. Кроме того, существовал ещё корень ERE “out” с производными eru “outward”, erūmea “outer, outermost”, Neni Erūmear “Outermost Waters” [Qq: 36L].
В 30-х годах, когда появились различные «эльфийские» наречия, «праэльфийские» корни были систематизированы, а этимология имени Илуватар приблизилась к классической:
IL “all”: ilya “all, the whole”. ILU “universe”: ilu(ve-) “world” [EtymIL].
EN “over there, yonder”: en “there”. ENED “centre”: ende “middle” [EtymEN].
ERE “be alone, deprived”: er “one, alone”, erya “single” [EtymERE].
ATA “father”: atar “father” [EtymATA].
Корень ILU “universe” является производным от корня IL “all”, так что именно в этот период Илуватар становится Всеотцом. Корень EN “over there, yonder” опосредованно связан с первым вариантом ENE “devise”, намекая на удалённость Илуватара (Эну), хотя производный корень ENED “centre” утверждает его в центре мира. Подобное противоречие характерно для скандинавской мифологии, где обитель Богов Асгард, хотя и находится на «небе», но в то же время отождествляется с Мидгардом, находящимся в центре мироздания, представляя его центральную, лучшую часть [Хлевов 2002: 156].
Параллельно с написанием «Властелина Колец» Дж. Толкин создал язык Нуменора Адунаик и несколько версий легенды о гибели Атлантиды «Затопление Анадуне». Тогда впервые появляется имя Эру, которое объясняется как нуменорский вариант Илуватара с соответствующей этимологией: адунаик. ?IR “one, alone”: Ēru “God” [LRAL: 432]. Тогда же он уточнил значение Квен. Ilúve “Heaven, the universe, all that is” [DAsketchIII: 401], подчеркнув родство корней ILI из раннего словаря и позднего IL(U). Кроме того, иную интерпретацию получает корень EN, который теперь становиться обозначением Средиземья или даже солнечной системы: En “this sunlit archipelago in the midst of the Great Seas” [NCP: 204].
В поздних версиях имя Эру трактуется уже как собственно «эльфийское», производное от уже упоминавшегося корня ERE “remain alone; be alone, deprived”, к которому относятся слова Eru “the One” [QE: 402], erde “singularity”, erma “physical matter” [EWTindex: 470]. Замечу, что связь Эру с понятиями «сингулярность» и «материя» также указывает на близость этого образа к материализму. С этой точки зрения Илуватар – художественное воплощение идеи Большого Взрыва, его, так сказать, мифопоэтическое олицетворение. Кроме значения “the One” имя Eru имеет значение “The One God” [DASketch III: 401]. И, наконец, в тех же версиях «Затопления Анадуне» встречается необычное определение Sanavaldo “The Almighty” [DASketch III: 401].
Нетрудно заметить, что концепция Илуватара приближается к монотеистической только в нуменорских версиях, эльфийские же варианты более пантеистичны. Теперь перейдём к контекстам.
Контексты
Первый же разговор об Илуватаре между Эриолом и Румилем, который поведал мореходу историю создания мира, ставит в тупик:
‘Who was Ilúvatar?’ said Eriol. ‘Was he of the Gods?’
‘Nay,’ said Rúmil, ‘that he was not, for he made them...’ [Alink: 49]. ‒ «Кем был Илуватар?» ‒ спросил Эриол. ‒ «Он был одним из Богов?».
«Нет», ‒ ответил Румиль. ‒ Ибо он создал их».
Удивляет, прежде всего, употребление простого прошедшего времени в применении к Илуватару! Особенно если учесть, что Эриол о нём просто услышал, то есть этот диалог состоялся до основного повествования «Музыки Айнуров». Простое прошедшее время в таком элементарном контексте, не осложнённом никакими наречиями времени, однозначно обозначает действие в прошлом, которое завершилось. То есть, в момент разговора Илуватара уже не было. Речь идёт о персонаже, которого для говорящих не существует! Вторая странность заключается в том, что Румиль отрицает принадлежность Илуватара к Богам. Тут мы видим традиционную для Дж. Толкина путаницу (см. публикацию «Айнуры»), но не только. Если бы Илуватар был богом, или Богом, как Дж. Толкин утверждал в письмах и пытался переводить его имена в текстах, то Румиль оговорился бы в духе «он единственный Бог», но такого объяснения не последовало. Поэтому единственное объяснение – Илуватар не был богом. Форма же прошедшего времени вообще заставляет думать, что Дж. Толкин здесь забыл сменить модальность и пишет от лица персонажей, обсуждающих не реальность, а древнюю легенду, поскольку для нас вполне приемлемо спросить: «Кем был Яхве в Ветхом Завете?».
Интересно и самое начало первой версии «Музыки Айнуров»: «Behold, Ilúvatar dwelt alone. Before all things he sang into being the Ainur first...» [A: 52]. ‒ «Итак, Илуватар обитал в одиночестве. Прежде всего он песней создал Айнуров…». Интересно, а как бы интерпретировал эти строки П. Парфентьев? У него же песня только с ангелами ассоциируется, да и в известных нам текстах ни один бог при создании богов, вроде бы, не поёт. Хотя… есть одно божество, занимавшееся именно этим ‒ древнеиндийский Праджапати. В Шатапатха-брахмана ‒ ведийском прозаическом тексте про него сказано: «Он странствовал повсюду, желая иметь потомство, распевая хвалебные песни, прилагая усилия. Поистине в самого себя вложил он [семя] зарождения. Поистине создал он богов своим ртом. Этих богов создал он, достигнув неба» (Шатапатха-брахмана XI, 1, 6). Понятно, что слово рот (āsya-) не обязательно подразумевает пение, даже в данном контексте, но зато наличие Богов (devā́ḥ) и порождающего их существа, поющего при этом, определённо похоже на Илуватара и Айнуров. Более очевидной параллелью является образ верховного божества Брахмы, чьё имя одновременно является названием священных гимнов (bráhman) и жрецов-брахманов (brahmán). В древнейшем памятнике индийской литературы – сборнике религиозных гимнов «Ригведе» священный гимн напрямую связан с созданием мира и его строением: «Пятнадцать гимнов тысячевидны: каковы земля и небо — таковы они. / Тысяча великих [гимнов] тысячевидны: какова всеохватность священного слова — такова речь (yāvad brahma viṣṭhitaṃ tāvatī vāk) (RV X. 114.8); «[Гимном в размере] джагат (jagatā) он (Творец мира) удержал воды в небе, в [гимне] ратхантара (rathaṃtare) он разглядел солнце, / три жертвенных полена называют [гимном в размере] гаятри (gāyatrasya) (RV I.164.25). Воплощением этих гимнов является божество Брахманаспати (bṛhaspati, или brahmaṇaspati «господин молитвы»). Он не только «прародитель всех молитв (viśveṣām ij janitā brahmaṇām)» (RV II.23.2), но и «отец богов (devānām ... pitaram)» (RV II.26.3), то есть, опять-таки, ближайший аналог Илуватара и общеиндоевропейского божества *dieu-*ph₂tḗr в значении «Отец Богов», поскольку древнеиндийск. devānām pitaram восходит именно к этим индоевропейским пракорням.
Как отмечает Н.П. Гринцер, гимн, созданный богами, в свою очередь способен создавать богов. Это прежде всего относится к Агни — богу жертвенного огня, который возжигается в сопровождении молитв и песнопений (с мифологической точки зрения: молитвами и песнопениями) [Гринцер 2000: 113]. В «Ригведе» Агни, источник жизненной силы, порождается гимнами богов и людей: «Гимном боги в небе породили Агни (stomena hi divi devāso agnim ajījanan)» (RV Х.88.10), а он «благодаря поэтическому искусству Аю… породил это потомство людей (RV 1.96.2). Словесная формула «гимном боги в небе породили Агни» почти полностью совпадает с толкиновским «he sang into being the Ainur first».
Эти параллели не надуманны, поскольку влияние индоиранской традиции на творчество Дж. Толкина подтверждается сравнительным анализом текстов «Авесты» и «Сильмариллиона», мотива боя на мосту между Гэндальфом и Балрогом во «Властелине Колец» и образа моста Чинват (этому посвящена публикация «Иранская мифология в творчестве Дж. Толкина»), а также лингвистическими рукописями Дж. Толкина, где зафиксировано создание Тенгвара на базе древнеиндийской письменности деванагари (об этом подробнее сказано в публикации «Исторические основы письменности Средиземья»).
Теперь вернёмся к комплексному значению слова ilu, обозначавшего и «тонкий слой небес среди звёзд», и мир как таковой, и самого Илуватара. В «эльфийских» фразах из романа «Утраченный путь» и Фрагментов Лоудама оно также является синонимом Арды-Земли:
Herunūmen ilu terhante... ilūvatāren... : Lord-of-the-West world broke... of Ilúvatar [LR: 47]. ‒ «Владыка Запада разбил мир… Илуватара».
Manwё ilu terhante... : ? ? broke [LRdraft: 56]. ‒ Манве разбил мир…».
Númeheruvi arda sakkante lenéme ilúvataren : Lords of the West Earth rent with leave of [Ilúvatar] [LF(A): 246]. ‒ «Владыки Запада разбили Землю по воле Илуватара».
Bārim an-adūn yurahtam dāira sāira sāibēth-mā ēruvō : Lords of the West broke Earth assent-with from [Eru] [LF(B): 247]. ‒ «Владыки Запада разбили Землю с согласия Эру».
Herunūmen [ilu >] eru terhante... Ilúvataren : Lord of the West world sunder- broke... of God [NCP-E: 310]. ‒ «Владыка Запада разбил мир… Бога».
Обращает на себя внимание последний контекст, где ilu исправлено на eru. Получается, что все имена Илуватара обозначают в «эльфийском» языке Землю и Мир, что несколько расходится со строгой монотеистической концепцией, зато хорошо вписывается в пантеистическую.
Интересен и тот факт, что в этих фрагментах мир ломает не Илуватар, а Боги, что отличается от привычной версии «Акаллабет», где Эру лично вмешивается в ход вещей, то есть в большей части рукописей Боги проявляют большую активность по сравнению с Илуватаром, что также отдаляет его образ от монотеистического.
Создание Мира как литературное творчество
И вот мы подошли к самому интересному моменту: публичным высказываниям Дж. Толкина, которые обнаруживаются в его письмах. Там, как я уже не раз отмечал, наблюдается большая неразбериха, поскольку он вынужден был лавировать между своими убеждениями и общественной идеологией. Поэтому мы встречаем следующие определения Илуватара: God [Letters, №156 To Robert Murrey 4.11.1954], True God [там же], The One God [Letters, №297 To Mr Rang, Aug. 1967], The One [Letters, №156 To Robert Murrey 4.11.1954], The Father of All [там же], Authority [там же], Other Power [Letters, №192 To Amy Ronald 27.07.1956], Writer of the Story [там же], Teller [Letters, №211 To Rhona Beare 14.10.1958]. Authority и Other Power роднят Илуватара, скорее, с Валарами, и это неудивительно в свете толкиновской концепции «sub-creation», или «под-создания», согласно которой:
Man, sub-creator, the refracted Light
through whom is splintered from a single White
to many hues, and endlessly combined
in living shapes that move from mind to mind.
Though all the crannies of the world we filled
with Elves and Goblins, though we dared to build
Gods and their houses out of dark and light,
and sowed the seed of dragons – ‘twas our right
(used or misused). That right has not desayed:
we make still by the law in which we’re made.
[OFS: 144]. –
«Человек – под-создатель. Проходя через него, Белый Свет преломляется, расщепляясь на множество цветов, и те, сочетаясь, дают живые образы, что передаются от сердца к сердцу. И хотя мы наполнили все уголки мира Эльфами и Гоблинами, хотя посмели создать из света и тьмы Богов и их жилища и взрастить драконов, это наше право (злоупотребляем мы им или нет). Неотъемлемое право, ибо мы творим по законам, по которым сотворили нас». В этой иерархии «истинным» и единственным «богом» является создатель Илуватар, Валары по отношению к нему – «под-создатели», как и прочие антропоморфные существа, включая Людей. Так что все они в какой-то степени «Powers», «Gods», «Fathers of All» и «Authorities». Последнее определение, кстати, напрямую связано со словом author, которое восходит к латинскому auctor, oris с целым букетом интересных значений: 1) основатель, устроитель, создатель, творец, виновник; 2) восстановитель; 3) родоначальник, отец; 4) сочинитель, писатель, автор; 5) изобретатель; 6) зачинщик; 7) ревнитель, поборник; 8) распорядитель, устроитель; 9) советчик; 10) руководитель, правитель, заступник, защитник; 11) предвестник; 12) авторитет; 13) руководитель, учитель. Всё это вместе с последними двумя определениями «Writer of the Story» и «Teller» (писатель и рассказчик) переводит размышления об Илуватаре совсем в иную плоскость.
В письме Роне Бэр Дж. Толкин пишет: «When the One (the Teller) said Let it Be, then the Tale became History, on the same plane as the hearers; and these could, if they desired, enter into it...» [Letters, №211 To Rhona Beare 14.10.1958]. ‒ «Когда Единый (Рассказчик) сказал Пусть так и будет, Сказка стала Былью, то есть перешла на тот же план, что и слушатели, которые, если бы пожелали, смогли бы войти в неё». Фраза эта подозрительно напоминает фрагмент из «Сильмариллиона»: «but Ilúvatar called to them, and said: 'I know the desire of your minds that what ye have seen should verily be, not only in your thought, but even as ye yourselves are, and yet other. Therefore I say: Eä! Let these things Be! And I will send forth into the Void the Flame Imperishable, and it shall be at the heart of the World, and the World shall Be; and those of you that will may go down into it» [Silm: 9]. ‒ «Тогда Илуватар воззвал к ним и сказал: Я знаю, вы хотите, чтобы то, что вы видели, было на самом деле, и существовало не только в ваших помыслах, но так, как существуете вы, и всё же отличаясь от вас. Поэтому я говорю: Эа! Пусть всё это будет! И я вложу в Бездну Негасимое Пламя, и оно станет сердцем Мира, и Мир будет существовать, а те из вас, кто захочет, смогут войти в него».
В «Сильмариллионе» есть ещё один эпизод, связанный с личностью Дж. Толкина. Это история создания Гномов. Богу-Кузнецу Ауле, как известно, не терпелось поскорее населить Средиземье разумными существами, и он, в подражание замыслам Эру, создал семерых Праотцов народа Хазад. В тот самый час, когда он закончил работу и стал учить Гномов языку, который изобрёл сам, Илуватар обратился к нему и сказал следующую примечательную фразу: «'Why hast thou done this? Why dost thou attempt a thing which thou knowest is beyond thy power and thy authority? For thou hast from me as a gift thy own bring only, and no more; and therefore the creatures of thy hand and mind can live only by that being, moving when thou thinkest to move them, and if thy thought be elsewhere, standing idle» [Silm: 37]. ‒ «Зачем ты сделал это? Как посмел ты, зная, что нет у тебя на то ни силы, ни права? Ибо ты получил от меня в дар только своё собственное бытие и не боле, а потому творения твоих рук и твоего разума могут жить только им, двигаясь, когда ты думаешь об этом, и замирая, когда ты отвлекаешься на что-то другое». Вроде бы ничем не примечательный эпизод, полностью вписывающийся в концепцию сосуществования единого бога и богов классической мифологии, где последние только создают, а первый оживляет их творения. Но всё меняется, когда мы вспоминаем разговор Дж. Толкина со своим другом и соратником по ЧКБО Уайзменом, описанным в биографии Карпентера: «Christopher Wiseman had once said about the elves in his early poems: ‘Why these creatures live to you is because you are still creating them. When you have finished creating them they will be as dead to you as the atoms that make our living food». In other words, Tolkien did not want to finish because he could not contemplate the thought of having no more creating to do inside his invented world…»…» [Biography: 120-121]. ‒ «Кристофер Уайзмен как-то сказал об эльфах его ранних поэм: «Эти существа живы для тебя, потому что ты всё ещё создаёшь их. Когда же ты закончишь, они станут такими же мёртвыми, как и атомы, из которых состоит наша живая еда». Иными словами, Толкин не хотел завершать свои произведения, потому что ему нестерпима была мысль о том, что внутри вымышленного им мира нечего будет создавать». Последняя мысль, кстати, также подтверждается текстом «Сильмариллиона»: «And this habitation might seem a little thing to those who consider only the majesty of the Ainur, and not their terrible sharpness; or who consider only the immeasurable vastness of the World, which still the Ainur are shaping, and not the minute precision to which they shape all things therein» [Silm: 7]. ‒ «Обитель эта может показаться незначительной тем, кто видит лишь величие Айнуров и не замечает их огромной прозорливости, или кто взирает на неизмеримые просторы Мира, которому Айнуры всё ещё придают облик, но не замечает ювелирной точности, с которой они это делают». Айнуры, подобно самому Дж. Толкину, тоже никогда не прекращают работу над своей вселенной.
А теперь давайте соберём всё это в единое целое. В свете вышеизложенных контекстов миф о Создании Мира превращается в метафору литературного творчества, а сам Илуватар – в образ автора! Термин «Образ автора» ввёл В.В. Виноградов. В его определении это «концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур персонажей в их соотношении с повествователем, рассказчиком или рассказчиками и через них являющееся идейно-стилистическим средоточием, фокусом целого» [Виноградов 1971: 118]. Но самое интересное, что «актуальность концепции образа автора для эстетики состоит в том, что именно автор – центр и движитель своего произведения: именно его ценности, его мотивы и цели, с одной стороны, вербальный и информационный тезаурус, с другой стороны, семиотическое (создание образа), стилистическое и композиционное умение – с третьей, являются движущей силой создания художественного литературного произведения как семиотической, эстетической и идеологической системы» [Копылов 2010: 11]. Собственно говоря, для своего мира автор является самым настоящим богом, поэтому Дж. Толкин и ввёл понятие «под-создатель» и так, на первый взгляд, бессистемно употреблял слова бог, сила, власть по отношению ко всем уровням иерархии разумных существ своей мифологии. Строго говоря, Илуватар есть God для Айнуров (Валаров), Валары суть Gods для Эльфов и Людей, а те тоже боги для всего остального мира в полном соответствии со своими творческими способностями и желаниями. Поэтому ранние концепции создания мира так близки именно древнеиндийской мифологии с её обожествлением речи и пения, хотя этот же принцип действует и в обратном направлении.
Миф как повествование
Древнегреч. ὁ μῦθος означает “речь, рассказ, весть; рассказ о богах и героях; сказание, предание” и восходит к индоевропейскому корню *meudh- “стремиться (санскр. mudhate “стремиться”); безуспешно желать (литовск. mausti “ныть, тосковать”); думать (слав. мысль < *mūdh-dl-i-s “мышление”)”, а оно, в свою очередь, является производным от корня *meu- “двигаться” (лат. moveō) [IEW: 743]. «Миф есть внутреннее эмоциональное и рациональное напряжение, воплощённое в слове» [Красухин 2000: 29-30]. Об этом же писал и А.А. Потебня: «Повествование, вызванное к жизни как попыткой объяснения явлений окружающего мира, так и чисто языковыми фактами, внешней и внутренней формой слова» [Потебня 1914: 34]. В публикации «Слово и текст» я цитировал А.Ф. Лосева, который также определял миф через слово, но уже конкретнее: «Миф – развёрнутое магическое имя… Миф есть имя, развёрнутое в направлении смысла и идеи, имя, данное как созерцаемая, изваянная смысловая картина сущности и её судеб в инобытии…» [Лосев 1994: 218, 232]. К такому же выводу пришло и сравнительное религиоведение: «Прежде всего, миф есть текст, передающийся не только из уст в уста, но и от поколения к поколению, т.е. произведение словесности. В своей классической форме миф представляет повествование, в котором те или иные социальные или природные явления истолковываются и объясняются как результаты действий определенных персонажей — героев этого рассказа» [Семёнов 2019: 75].
Итак, миф – это рассказ, повествование, где все, даже природные явления суть результат действия персонажей. Неудивительно, что Дж. Толкин описал акт создания мира именно в таких словах: «Был Эру, Единый, что в Арде зовется Илуватар; и первыми создал он Айнуров, Священных, что были плодом его дум; и они были с ним прежде, чем было создано что-либо другое. И он говорил с ними, предлагая им музыкальные темы; и они пели перед ним, и он радовался. Но долгое время каждый из них пел отдельно или по двое-трое вместе, а прочие внимали: ибо каждый понимал лишь ту часть разума Илуватара. из коей вышел; и плохо понимали они своих братьев. Однако, внимая, они начинали понимать друг друга более глубоко, и их единство и гармония росли» [Сильм: 3]. Сейчас уже трудно отделаться от впечатления, что перед нами – интересная интерпретация литературного и, шире, вообще творческого процесса. Так или иначе, но все герои произведений искусства являются плодами дум художника, который в своём воображении общается с ними и радуется, когда видит, что единство и гармония художественного произведения растут.
Порой Дж. Толкин так увлекался, что говорил в метафоре сказки даже о своей религии: "Of course I do not mean that the Gospels tell what is only a fairy-story; but I do mean very strongly that they do tell a fairy-story: the greatest. Man the story-teller would have to be redeemed in a manner consonant with his nature: by a moving story. But since the author if it is the supreme Artist and the Author of Reality, this one was also made to Be, to be true on the Primary Plane» [Letters, №89 To Christopher Tolkien 7-8 November 1944]. – «Конечно, я не считаю, что Евангелие – всего лишь волшебная сказка, но я твёрдо уверен, что и сказка тоже – величайшая из всех. Человек-рассказчик может спастись в соответствии со своей природой – через трогательную историю. Ну а если автор – это высший Художник и Создатель Реальности, то история эта также могла бы иметь место, стать настоящей на Первичном Плане». Иногда бывает трудно понять, что он имеет в виду: Евангелие, когда говорит о сказке, или сказку, когда говорит о Евангелие, но по мелким и крупным откровениям, разбросанным по его творчеству, ясно видно, что сам Дж. Толкин верил в эту возможность и очень страдал под конец жизни, когда понял, что неправ. «Разумеется, Толкин хотел большего, чем дозволено», – писал по этому поводу наиболее прозорливый и серьёзный исследователь Средиземья Т. Шиппи. «Никто не может ждать, чтобы фантазия стала реальностью. Все надежды на звезду (или раковину) сверхъестественной гарантии обречены разбиться вдребезги. Но в любом случае эти поздние мрачные настроения никак не отразились ни во «Властелине Колец», ни в «Хоббите», ни в «Сильмариллионе»: все эти книги несут в себе свое собственное, чисто литературное оправдание и не нуждаются в теории «малого творения» [Шиппи 2003: 473-474]. Далее Шиппи замечает: «Толкин был глубоко привязан к Средьземелью и знал, что его кости будут покоиться в земле Англии, как упокоились в земле Ирландии кости св. Брендана. Его последние произведения полны печали, смирения и чувства утраты. Если же он и питал какие–то потаенные надежды, то, скорее всего, на то, что — как знать? – может быть, и ему дано будет отыскать «тайную дверь», «скрытую тропу», «утраченную Прямую Дорогу» и отыскать обетованную землю «в кругах этого мира» [там же]. И эта двойственность постоянно давала о себе знать в тех колебаниях относительно природы Илуватара, Айнуров и Валаров, которая хорошо просматривается в толкиновских текстах.
Отражение и преломление
Но если посмотреть на проблему со стороны литературного, мифопоэтического творчества, то чисто литературное оправдание и теория «малого творения» вполне сочетаются. Ещё Салтыков-Щедрин говорил, что «Литература – это, так сказать, сокращенная вселенная» [Салтыков-Щедрин 1936: 549], и «литературная наука рассматривает создаваемую великим писателем «сокращенную вселенную» в единстве объективного и субъективного, в единстве отражения в ней действительности и «я» писателя, исторического литературного опыта человечества и творческого пути художника, его метода и индивидуальности» [Борев, Эльсберг 1962: 14]. В этом смысле ленинская теория отражения и толкиновская концепция «преломления белого света» в творческом сознании человека являются философским и поэтическим вариантами одной идеи, которая в теории литературоведения зачастую выражается тем же способом: в художественном образе «преломляются, сходятся и от него расходятся все связи, все солнечные нити той волшебной пряжи, из которой соткано художественное произведение» [там же: 21]; «Все дело заключается теперь в том, чтобы сведения эти питали новую индивидуальность, различались в ней как действия единого организма, а не независимые самостоятельные «отрасли», имеющие каждая свой закон и не считающиеся в своем саморазвитии с личностным началом. Объективность образа поэтому субъективна по самой своей природе и не может существовать иначе, как в преломлении через индивидуальную («мимолетную» с точки зрения закона) потребность. Никакая широта и глубина познания неспособна вылиться в художественный образ, если не найдена эта мера сосредоточения — неповторимое, отдельное живое явление» [там же: 110]. Именно поэтому Айнуры начинают со своих позиций, но в процессе «пробного» исполнения музыкальных тем, предложенных Илуватаром, начинают понимать друг друга и создают красоту и гармонию, то есть их действия становятся взаимосвязанными.
Итог
В результате мы видим, что образ Илуватара представляет собой образ автора, преломлённый в сознании Дж. Толкина в соответствии с личными предпочтениями и убеждениями, откуда и противоречивые высказывания, которые писатель делал в письмах своим респондентам.
Как и любой художественный образ, образ Илуватара эволюционировал от чисто поэтического в духе древнеиндийских мифов до философско-религиозного, но при этом, как видно из контекстов «Сильмариллиона», проанализированных на фоне эстетической концепции Дж. Толкина и фактов его биографии, сохранил свою неизменную связь не с религиозными космогониями, а с метафорой литературного творчества.
Тексты Дж. Толкина
Сильм – Сильмариллион : эпос нолдоров / Дж. Р. Р. Толкин; Пер. с англ. Н. Эстель. – М. : [б. и.], 1992.
A – Ainulindalë // The History of the Middle-earth. / Ed. by Ch. Tolkien. Volume 1. The Book of Lost Tales. Part 1. – L. : HarperCollins Publishers, 1994.
A* – Ainulindalё drafts // The History of the Middle-earth. / Ed. by Ch. Tolkien. Volume 1. The Book of Lost Tales. Part 1. – L. : HarperCollins Publishers, 1994.
AC – Ainulindalё C // Morgoth’s Ring. Ed. Christopher Tolkien. The History of Middle-earth: Vol. 10. – L. : HarperCollins Publishers, 1994.
Alink – Link between Cottage of Lost Play and Music of the Ainur // The History of the Middle-earth. / Ed. by Ch. Tolkien. Volume 1. The Book of Lost Tales. Part 1. – L. : HarperCollins Publishers, 1994.
Biography – Carpenter, H. Tolkien: A biography. New-York: Ballantine Books, 1978.
DA – The Drowning of Anadûnê // Sauron Defeated. Ed. Christopher Tolkien. The History of Middle-earth: Vol. 9. London: George Allen and Unwin, 1992.
EWTindex – Elvish words and terms // Morgoth’s Ring. Ed. Christopher Tolkien. The History of Middle-earth: Vol. 10. – L. : HarperCollins Publishers, 1994.
Quenta – The Quenta in typescript // The Shaping of Middle-earth. Ed. Christopher Tolkien. The History of Middle-earth: Vol. 4. – L. : HarperCollins Publishers, 2002.
Letters – Letters of J.R.R. Tolkien. Ed. Humphrey Carpenter with Christopher Tolkien. George Allen and Unwin, London, 1981.
LF – Lawdham’s Fragments // Sauron Defeated. Ed. Christopher Tolkien. The History of Middle-earth: Vol. 9. London: George Allen and Unwin, 1992.
LR – The Lost Road // The Lost Road and Other Writings. Ed. Christopher Tolkien. The History of Middle-earth: Vol. 5. Unwin Hyman, London, 1992.
LRAL – Lowdham's Report on the Adunaic Language // Sauron Defeated. Ed. Christopher Tolkien. The History of Middle-earth: Vol. 9. London: George Allen and Unwin, 1992.
NCP – The Notion Club Papers // Sauron Defeated. Ed. Christopher Tolkien. The History of Middle-earth: Vol. 9. London: George Allen and Unwin, 1992.
OFS – On Fairy-Stories // The Monsters and the Critics and Other Essays / Ed. by Ch. Tolkien. – L. : HarperCollins Publishers, 1997. 240 p.
Qq – Qenyaqetsa // Parma Eldalamberon, 1998, 12. / Ed. by Ch. Gilson, A. R. Smith. – Cupertino, 2003.
Silm – The Silmarillion / Ed. by Ch. Tolkien. – L. : HarperCollins Publishers, 1994.
Источники
«Шатапатха-брахмана». Книга XI. Пер., вступ. ст. и примеч. В. Н. Романова. М.: РГГУ, 2014. 212 с.
RV – Ригведа : Мандалы I - IV / Академия наук СССР ; подгот. изд. Т. Я. Елизаренкова. ‒ Москва : Наука, 1989. 767 с. Мандалы IX-X / Российская академия наук ; подгот. текста Т. Я. Елизаренкова ; отв. ред. П. А. Гринцер ; примеч. Т. Я. Елизаренкова. ‒ Москва : Наука, 1999.
Словари
IEW – Pokorny, J. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. – Bern, München : Francke Verlag, 1959. 1183 s.
Литература
Борев, Ю. Б., Эльсберг, Я.Г. Теория литературы, историзм и современность // Теория литературы : основные проблемы в ист. освещении / Академия наук СССР, Институт мировой литературы ; редкол. Г. Л. Абрамович. ‒ Москва : Издательство Академии наук СССР. Кн. 1 Образ, метод, характер. ‒ 1962. 450, [2] с.
Виноградов, В.В. О теории художественной речи / акад. В.В. Виноградов ; [послесл. ак. Д.С. Лихачева]. – М. : Высшая школа, 1971. 239 с.
Гринцер, Н. П. Становление литературной теории в Древней Греции и Индии : монография / Н. П. Гринцер , П. А. Гринцер ; худож.: М. Гуров ; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького РАН. ‒ М. : РГГУ, 2000. 424 с.
Копытов О. Н. Образ автора и авторское начало: разграничение и области применения понятий // Вестник Томского государственного университета. Томск: ТГУ, 2010. № 334. С. 11-14.
Красухин К.Г. Слово, речь, язык, смысл: индоевропейские истоки //Язык о языке / под ред. Н. Д. Арутюновой. ‒ М.: Языки русской культуры, 2000.
Парфентьев, П. Эхо благой вести: христианские мотивы в творчестве Дж. Р. Р. Толкина / Павел Парфентьев ; Неформал. творч. об-ние "Tolkien texts translation", Толкин. – М.: ТТТ; ТО СПБ, 2004.
Потебня, А.А. О некоторых символах в славянской народной поэзии / А.А. Потебня. ‒ 2-е изд. ‒ Харьков : М.В. Потебня, 1914.
Салтыков-Щедрин, М.Е. Дополнительные письма к тётеньке // Полное собрание сочинений / Н. Щедрин (М. Е. Салтыков) ; под ред. В.Я. Кирпотина [и др.]. ‒ Ленинград : ГИХЛ. Т. 14 За рубежом; Письма к тетеньке. ‒ 1936.
Семёнов, Ю.И. Происхождение и развитие религии, мифологии, теологии и религиозной философии: крат, теорет. очерк / Ю.И. Семёнов. ‒ Москва: URSS: ЛЕНАНД, 2019.
Хлевов, А.А. Предвестники викингов / А.А. Хлевов. – СПб. : Евразия, 2002. 336 с.
Шиппи, Т. Дорога в Средиземье / пер. с англ. М. Каменкович. – Санкт-Петербург : Лимбус Пресс, 2003.